О потерях, сборах и ощущении безысходности: история волонтерки Юлии Бондаренко

До начала полномасштабного российского вторжения Юлия работала менеджером по продажам окон. По образованию она — инженер. О вероятности большой войны с Россией, говорит Юля, ее предупреждал муж — ветеран АТО. Задолго до Нового 2022 года Сергей, муж Юлии, просил жену с детьми уехать, потому что «будет беда». Утром 24 февраля Юлия проснулась от взрывов. Сергей на тот момент работал в Днепре, но уже вечером вернулся в Кривой Рог.

Семья поужинала, и Сергей предложил жене съездить «на бригаду» (речь идет о 129-й криворожской бригаде теробороны), посмотреть, как там дела. Он достал из шкафа бронежилет и оружие, которые все эти годы ждали своего часа. Через 20 минут на месте базирования теробороны он уже был в полном боевом снаряжении. Сергей подвел к жене незнакомого ей мужчину и сказал, что тот отвезет ее домой.

«После фразы «Добрый вечер, я из Украины» всем было понятно, что надо делать»

Волонтерство Юлии началось, когда Сергей 25 или 26 февраля записал видео, которое стало известным далеко за пределами Кривого Рога и получило бешеный отклик.

Женщине начали звонить люди из Израиля, Германии, Америки, Австралии и предлагали помощь. За два дня Юлия, не зная польского языка, разобралась в разновидностях дронов, тепловизоров и узнала о том, как их найти и доставить в Кривой Рог. Первые тепловизоры 28 февраля уже были в Кривом Роге.

Когда была первая тревога, мы спустились в подвал, — говорит София, дочь Юлии, — У нас там было немного света, у соседей были павербанки, мама заряжала телефон. И было страшно.

В волонтерстве проходили дни за днями, россияне подходили все ближе к Кривому Рогу. Юлия говорит: имела внутренний протест против выезда, но начали бомбить Энергодар, и она испугалась радиации и других вещей, которые могли бы навредить ребенку, которым Юлия была беременна. Согласившись на предложение товарища, который вывозил родственниц с детьми, женщина с детьми поехала в Тернополь, где пробыла месяц. В память о Сергее Юлия взяла с собой обожженный флаг, который он вынес из Иловайска в 2014 году, и рубашку, которую ему вышивала.

Тогда столько чудес случалось, в первые месяцы, — говорит она, — Я никогда в жизни не имела дела с таможней, никогда не была за границей. Фуры с гуманитаркой в час ночи не пропускают, на таможне — какие-то вопросы. В соцсетях львовские чиновники откликаются в час ночи, включаются в эти процессы… После фразы «Добрый вечер, я из Украины» всем было понятно, что надо делать.

«Это очень важно для них (военных — авт.), но мне кажется, что они просто не знают, насколько это важно и для нас»

За время полномасштабного вторжения России Юлия еще с двумя волонтерами — Светланой Янович и Русланом Бондаренко — закрыла сотни сборов для военных, передала множество помощи: такмед, дроны и даже оружие. В частности, с помощью волонтеров и неравнодушных криворожан собирали даже на реактивные системы залпового огня. Обязанности в команде распределены: Светлана генерирует идеи, Юлия ищет деньги, Руслан занимается всеми остальными логистическими и не только процессами. Волонтеры передали военным уже более 50 машин. Юлия говорит: военным такая помощь поднимает боевой дух. Когда они обращаются за помощью, чаще всего не верят, что что-то действительно из этого получится.

Когда звонят с запросом и говорят: «Помоги с машиной, потому что мы парня пять часов на себе несли… Да, мы его спасли. Минус две руки и нога. Просто время»… Пикапы они используют для эвакуации раненых, — говорит волонтерка, — Когда я получаю сообщение «Сегодня мы шестерых вывезли. А сегодня столько-то», я понимаю, что это не зря.

«Потери войны, которых никто никогда не посчитает»

Сколько бы ты ни делал, что бы ты ни делал, все равно ты продолжаешь терять, — говорит Юлия, — Мы с Сергеем потеряли за этот год двоих детей. Это такие потери войны, которых никогда никто не посчитает.
О беременности супруги узнали на Рождество — 25 декабря 2021 года. Имя для мальчика выбрали Левко. Беременность проходила хорошо, без осложнений. В мае у здоровой женщины, которая носила здорового ребенка, произошли преждевременные роды. Мальчик не выжил.

6 мая, когда это произошло, это был обычный день, — вспоминает Юлия, — Я себе гуляла. А потом вечером за 20 минут — все. Врачи говорили, что восстанавливалась хорошо, и можно попробовать еще. И мы попробовали. Все вокруг повторяли, что я нужна мужу и стране в очень важной роли волонтера. Я не знала, что отвечать, но волонтерила…

Прошло полгода. Следующая беременность Юлии оборвалась.

Каждый день я говорю с людьми, что-то делаю, а внутри просто стоит крик. Мое состояние — это состояние безысходности. Мой психолог сказала такую ключевую штуку, с которой я, пожалуй, очень согласна: «Ты собираешься приводить в мир человека, а сама жить боишься». Каждую ночь эти тревоги — это лотерея. Куда оно летит, и будет ли у нас утро… И имею ли я на это право.

«Останавливаться точно рано»

Кандидат психологических наук Екатерина Бондарь говорит: любое сложное жизненное событие или травма ломает несколько сфер жизни, отражается на физиологическом и психологическом уровнях. Чтобы пережить такое, нужны социальная поддержка — психолог, или врач, или священник, — и пространство для эмоциональной разрядки. А еще забота о ком-то дает толчок к выздоровлению.

Юлия Бондаренко продолжает волонтерить, работать и заботиться о семье.

24 февраля общество сплотилось, все четко разделяли, где черное, где белое. И сейчас вот опять прошло время — и опять все смазывается. Если раньше мы закрывали сбор на машину за три дня, сейчас — за месяц. А каждый день войны считается не в деньгах, а в человеческих жизнях. Останавливаться точно рано: все печально закончится, если остановимся и мы.